Я смотрю, мне категорически не везет на биографические фильмы Зато просвет-культурная программа просмотров и дополнительный квест по разгрузу жесткого диска под кодовым именем "Один день - один фильм" более-менее движется.
Почему биографические фильмы такая невыносимая говнина? Ведь биографии тех людей, чьи биографии таки снимают, похожи на фильм лучше любого фильма с лихим сюжетом. Ви понимайт, йаа? Их прожитая жизнь - это готовый сценарий! Бери его и снимай его! Тем более, если в первоисточнике - мемуары главного героя. НИЧЕГО ДАЖЕ ПРИДУМЫВАТЬ НЕ НАДО ВСЁ ПРИДУМАНО И ЗАПИСАНО ЗА ТЕБЯ БЕРИ И СНИМАЙ БЛИН
И нет.
То есть - да, ведь по факту фильм снят и в какой-то степени он о человеческой судьбе в особый исторической период, но по наполнению глупый и бездушный. По восприятию - невозможно затянутый, муторный. И - так уж сложилось - не вызвавший у меня никакого душевного участия, я скорее устала смотреть, ловить сюжет за хвост и пытаться понять мотивы, чем переживать хоть как-то. Возможно в этом виновата бездарная, однобокая подача, которая напрочь загубила такую горячую, нигде никак и никогда не тронутую тему взаимоотношений нацист-еврей ВНЕ гетто или концлагеря или крематория, которой в природе-то быть не могло! А эта тема раскрыта нулем. Её полоснули вскользь подолом шинельки и всё. Ею мазнули по губам клубничным джемом и всё. Ей сыграли скрюченными пальцами по клавишам пыльного, пронзительного Шопена и всё. Чувствую себя обворованной.
Показательная жестокость нацистов в этом фильме зашкаливает. Будто фильм про них и про то, как они трепали поляков! Почему этой жестокости так возмутительно много и, раз уж её много, то зачем-то же она нужна, а раз нужна, то почему подана с такой картинной беспричинность?! Зачем тыкать ею в лицо? Типа добавляет боли и драмы несчастного угнетенного и навечно неистребимого еврейского народа, угу. Бедненькие еврейчики, сю сю сю. Ну, не об этом, оставим еврейский вопрос на моей совести... Вернемся в нацистам и их методам, поведению и карательным операциям по принципу потому-что-можно. Конечно, легко страдать от того, что с тобой обращаются как со скотом на бойне. Конечно, легко вызвать отвращение и гнев, ведь именно так жестокость и работает! Она возмущает и от неё больно, что человечество способно на такие зверства по отношению к самому себе. А какой, блин, еще реакции стоило ждать?! Все и так в курсе, что нацисты, эсэсовцы и прочие ребята - воплощенное на земле зло, черти и обезумевшие от крови палачи. Этому вот вообще не требуются лишние ИЗЛИШНИЕ доказательства. А вот откуда у нациста внезапно взялось чувство ответственности, вины и заботы - кому какое дело. Это же тут не главное. Ведь в фильме про плАхих нацистов с настырной обязательностью три часа надо показывать безликую толпу мясников и убийц, а единичный волшебный уникум среди этой своры занимает пять минут. Да, если брать процентное соотношение ярых наци и адекватных, то так оно и получается. Но будто бы мир нуждается в еще одном фильме, который давит и давит на эту гнойную, стыдную мозоль на истории рода людского! Можно подумать немцам приятно видеть себя такими бездушными зверьми в каждом сюжете каждого фильма про сороковые годы. Можно подумать все поляки такие сопляки и нытики, забитые и вечно ищущие подающую руку.
Я в возмущении, но не от жестокости, которой меня славно попотчевали, а от того, насколько бездарно этот фильм растратил свой щедрый хронометраж! Всё самое КОКОРО и ОР ДО УРАЛЬСКИХ ГОР случается в последние минут десять - ровно с появления великолепного Томаса Кречманна. А он, между прочим, заявлен вторым в списке господ актеров сразу после Эдриана Броуди, я думала - его будет много-много. Хер мне. Пять минут. Пять минут, пять минут это много или мало?.. Томасу стоило бы спеть эту песенку очень ехидно. Он чудесный. Его персонаж - никакой, подан кое-как, лишь вспышками чего-то безусловного милого: фотографией своего семейства на рабочем столе, чтением бумаг перед подписью, отданной со словами "У меня еще есть..." шинелью и всё-всё, что он есть за десять минут своего экранного времени - это бесконечно трогательно и бьет током куда-то в затылок. Но... наверное, его, Томаса, - этой вспышки живой душевности среди развалин, зимы и горя - должно было быть так отчаянно мало, так незаметно много, так глубоко впечатанно в память, чтобы оставить после этого фильма на руках хоть какие-то светлые эмоции.
+герр гауптман во всей красе