Вселенная, что со мной не так? Кто ведет меня по этой жизни, в чьей руке оказалась моя рука, лестница ли это на дно или лишь первая ступень в рай через моральные и нравственные боли? Куда мы придем да и придем ли? Может, мы все по очереди поляжем в цинковые гробы по пути к вечному, явно радиоактивному счастью, не имеющему плотных очертаний?.. А?

Я думала, этот фильм про веселую толпу молодых, предприимчивых ребят, которые печатают фальшивые денежки для своих авантюр, казино, выпивка, девочки, бла бла, 11 дружбанов Оушена, хаха лол. Я хотела расслабиться мозгом.
Одноклеточные книги Емца уже не помогают, потому что расслабляют уж слишком, до состояния мозгового слизня.

А это оказалась боль и драма про концлагерь, евреев, нацистов и... ну да, про фальшивые деньги
Боже, ну вот как так? И вишенкой на торте моего грехопадения - Аугуст Диль. Я знала, что он будет; поэтому я, собственно, фильм и качала, но ЧЕРТ ВОЗЬМИ ЧТО ОН ДЕЛАЕТ СО МНОЙ Я орала и выла, скулила и кусала сжатые кулачонки. В этом фильме плохо - всё. Плохо всё, кроме самого фильма. Фильм охуетительный. Если при просмотре вы ни разу не заорете, ни разу не поменяетесь в лице, ни разу не издадите никакой звук - вы камень, прикидывающийся человеком. Вы заслоняете солнце. Без вас было бы проще и лучше, но раз уж вы есть, мы понимаем, что еще не всё потеряно и может быть как-то иначе.

Фильм, где нет ни одной женщины, которая бы открывала рот, чтобы страдать по детям, мужчинам, глубине своей экзистенциальной дыры и т.д. - заведомо лучше любого другого фильма. Он вовсе не вызывает ощущение однобокого и скучного, он сдирает сухую кожурку, оставляя оголенную горькую мякоть. Тут нет никакого заклишированного до дыр нытья и заламывания рук по пустоте отсутствия причин страдать, чтобы страдать. Тут очень мало говорят. Иногда говорить не надо - и так понятно слишком много. Взгляды, разбитые губы, туберкулезное покашливание и пыльный, серый воздух, напитанный страхом, когда каждая минута может стать необратимо-последней. Фильм, где трясущие письками в душевой голые мужчины, не вызывают смех, а сжимают горло ужасом - ведь ни они, ни я не знают действительно ли это душевая, а не газовая камера, точно не газовая камера, точно..? Фильм, где сокамерник по-русски умоляет не выдавать его секрет, главный герой кивает, говорит ему тоже по-русски: "Да, да, конечно...", потом по-немецки отмазывает перед эсэсовцем, видит, как он кивает в ответ. С улыбкой. Кажется, пронесло. А потом на чистейшем русском этот эсэсовец бросает задумчивое: "А я ведь могу приказать расстрелять вас..." и сердце падает-падает в какую-то черную, бесконечную пропасть.